Евгений:
я никогда не изменю тебе. никогда. есть немного вещей, которые я знаю точно
02:05:32

Я:
а ещё какие?
02:06:05

Евгений:
ну, если я засуну чтото под ноготь-будет очень больно
02:06:32

Я:

02:09:04

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

Он хочет провести со мной всю свою жизнь. А я уезжаю через 2 дня, а потом ещё раз. А потом практика. И ещё 12 дней работы-отдыха. Почему же мне так совестно...

Стадию, когда в человеке тебя раздражает почти всё, нужно просто перетерпеть.
Либо уехать из города, что я и сделаю через 7 дней.

Люди используют друг друга. Они чувствуют связь до того, как начинают принадлежать друг другу. А потом они меньше говорят — но больше целуются. Меньше доверяют, больше думают: "Не буду грузить его/её своими глупостями" — но больше доверяются друг другу физически.
А потом один из них чувствует себя животным. Тем самым, которое урчит и ластится, когда его гладят, и которого совершенно не остановить, когда дело доходит до страсти. Но когда это животное снова становится человеком, и ему стыдно, неловко, от того, что он использовал, от того, что он использован.

Мне паршиво от осознавания того, что мы не в состоянии избавиться от наших физических потребностей. И я оттягиваю всю жизнь этот момент близости. И чем ближе я нахожусь к человеку физически, тем больше он отдаляется от меня духовно.
Я люблю человека, точнее, мне кажется, что я его люблю. Пока я не воспринимаю его как сексуальный объект, после этого человек кажется мне отвратительным. Как бы так воспитать себя и начать смотреть проще на вещи.

По мере реализации:

- love Chloe
- часы наручные (2)
- htc
- Nikon 50mm f/1.4G AF-S Nikkor
- эл. книга
- автошкола
- автокредит
- англ.язык
- один из восьми expert.ru/russian_reporter/2010/45/8_gorodov/

Мой друг в СИЗО.
Столько раз вытаскивали из беды. На этот раз - не получится. Года 3 дадут.
15 лет дружбы. Я плачу уже час. Не могу не думать.
Я думала весь день, узнала вчера. Хочу написать письмо. Я боюсь, что он выйдет через несколько лет полным дерьма. Я боюсь тратить себя, но я готова. Я буду рядом. Он исправится, повзрослеет. Не могу начать писать письмо. Но уже представляю, как каждую неделю в течение пары лет заглядываю в почтовый ящик.
Всё будет хорошо.
Я верю в тебя, Марат.

Я становлюсь истеричкой. Тихой такой, медленно сходящей с ума. Загоны из серии: "Если у меня нет паранойи, это не значит, что они за мной не следят", боязнь темноты и безумные сны, из которых страшно не выбраться.
Я прихожу к своей школе - на крыше стоит парень из соседней группы, он нечаянно срывается и падает на крыльцо, я в этот момент отворачиваюсь, слышу, как все обсуждают, что он сломал ноги. Я вижу его мельком. Начинается истерика, я плачу, утыкаюсь Ваге в грудь и прошу меня увезти. Мы едем в какой-то желтой гоночной машине, я не могу успокоиться 15 минут, а потом поворачиваюсь, смотрю на водителя,а это не мой друг, а какой-то незнакомый человек. Машина разгоняется. Я спрашиваю: "Ведь вы меня увезете и убьёте?" Он молчит и улыбается. Я стараюсь шутить, иногда серьёзная, иногда паникую. Вроде в безопасности, а всё внутри дрожит. Я уже не узнаю местность, мы за городом, на трассе. Я открываю двери на ходу и говорю, что могу выпрыгнуть, прошу остановиться. "А если я сейчас убегу?" Он меня не держит. Какой-то слишком уверенный в себе. Мы на заправке, где очень странные люди и большие очереди. Я хожу от машины к машине и спрашиваю, куда они едут - все выезжают из города. Вижу пожилую пару, они говорят, что едут в Красноярск. На секунду я верю, что спасена, но они начинают нести что-то безумное, и мне страшно. Я вижу в толпе подростка, он смотрит на меня, а я понимаю, что он не такой, как все эти сумасшедшие. Я подхожу к его машине. За рулём и его мать, на заднем сидении - он и его младшая сестра. Я сажусь в машину и прошу ехать, прошу жать на педаль сильнее, говорю, что объясню всё по дороге. Мы едем, мне спокойно, но я прячусь за спину маленькой девочки каждый раз, когда проезжает какая-то машина. Мы едем в голубой русской машине. Мне кажется, что если бы я бежала, то передвигалась бы быстрее. Мы почти останавливаемся, так медленно едем. Я смотрю назад - за нами едет огромный камаз. Нам просто необходимо ехать быстрее, я это чувствую. Нас начинают обгонять, едут параллельно с нами, появляются большие металлические шары с шипами на цепях, мы понимаем, что целятся в нас, точнее, мне кажется, что понимаю это только я. Удар. Я протягиваю ногу вперед, как-то корячусь, но достаю до педали, давлю до упора. Мы отрываемся. Мне уступают место за рулём, мы съезжаем в кювет. Это всё с непривычки. Мы снова выезжаем на трассу, уже потемнело. Дорога всё время была пустая. Мимо начали проезжать мотоциклисты. Нас окружили, на этот раз, всё ещё серьёзнее. Непонятно, откуда эти люди, и почему мы. Почему Я? Ведь я еду с невинными людьми. А я сбежала, и я почему-то знаю, что желтая машина всё ещё стоит на заправке, а тот маньяк спокойно курит сигарету. А люди на мотоциклах - делают своё дело. Они бросают в нашу машину бутылки с горючим веществом. Я готова сбивать их, но не получается. Огонь яркий очень, почти белый, а на улице всё сине-черное. Господи, как мне страшно. Я понимаю, что эта бутылка разобьёт стекло, и закрываю руками лицо.
На этот раз слишком близко к финалу. Я боюсь погибнуть во сне.

Завтра самый сложный зачет, единственный, к которому нужно готовиться. Но кто-то его не сдаст, не выспится, проснётся с большой жирной жопой из-за ночного поедания шоколада, но с прекрасным настроением. Мы тут говорим обо всём на свете всю ночь, меня зовут гулять по крышам и официально выйти замуж.
Вставать через 3 часа, так что - с добрым утром, котики.